Вспомнилась мне история 1960-х годов. Познакомилась я как-то в абаканском городском парке с сестрёнками Валентиной, Лилей и младшей — Светланкой.

Сидели рядом на лавочке, разговорились. Они рассказали, что живут в селе, недалеко от города. Приехали покатать на карусели Светланку, да и сами до того укатались, что еле добрались до лавочки в тень тополей. Девчонки мне понравились — простые, задушевные, весёлые. На том мы и распрощались. Прошло месяца два после знакомства, иду по проспекту, а навстречу — Лиля. Встретились как старые знакомые. И вдруг Лиля пригласила меня в гости:
— Приезжай! Здесь близко. По субботам у нас банька топится. — И написала на листке адрес.
И однажды, в субботу, я к ним всё-таки поехала. Девчонки обрадовались, когда увидели меня у калитки. Познакомили с мамой, тётей Марусей, которая держала на своей усадьбе корову, поросят, гусей. Сёстры в течение недели помогали матери по хозяйству, но суббота с банным днём и воскресенье были их законным отдыхом... После баньки мы отходили от пара, смеялись над всякими шутками-прибаутками. Мы были такие молодые и весёлые...
Особенно из сестёр выделялась Лиля. Смуглая, статная, с глазами-смородинами и с зубами голубовато-перламутрового оттенка. Как улыбнётся Лилька — рублём одарит! Валя постарше. У неё уже был завидный жених Вася. Главный человек на селе — заведующий клубом, а вернее, Домом культуры ещё сталинской постройки, который высился посреди села. Вечером, перед открытием ДК, Вася обязательно заходил за Валей. Пока он пил чай с тёти-Марусиными пирогами, мы тоже быстренько наряжались и шли вслед за ними. Правда, немного отставали от них — обходили свежие коровьи лепёшки, боясь испачкать белые лаковые туфельки. У крыльца ДК уже стояла толпа, люди пришли смотреть новый кинофильм, а после молодёжь оставалась на танцы под сельский музыкальный аккомпанемент. На танцы наведывались и лётчики-вертолётчики, молодые, недавно окончившие лётные училища. Они жили в общежитии недалеко от аэропорта. Парни приходили на танцы в парадной форме. Девчонки, увидев их, сразу начинали прихорашиваться. А затем выпархивали в туфлях-шпильках и широких коротких юбках на середину зала, показывая стройные ножки.
Вдруг от парней отделился высокий широкоплечий лётчик. Он подошёл к Лиле, галантно кивнул головой, приглашая на танго. Лиля даже бровью не повела, она знала, что неотразима, и, чуть улыбнувшись, подала ему руку.
— Как вас зовут? — спросил он девушку.
— Лиля, то есть Лилия.
— А меня Валерий.
— Очень приятно, — произнесла она, впервые открыто взглянув на парня жгучими глазами-смородинами.
— Лилия, я хотел бы танцевать с вами весь вечер. Можно? И, если позволите, проводить вас до дома.
— Что ж, проводите, — как бы нехотя произнесла Лилька.
... Лиля частенько вечерами уходила на свидание к Валерию. Однажды он пригласил её посмотреть самолёт, на котором летал. На лётном поле не было ни души, кроме дежурного, который пропустил их к крылатой машине. Валера пригласил её в кабину пилотов и усадил за пульт управления. Лиля сияла от счастья:
— Как такая махина поднимается в небо? И летает...
— Лиля, это долго объяснять. Но когда я впервые поднялся в эту воздушную синеву, мне захотелось петь! Там, на небесах, чувствуешь себя другим человеком, которому всё подвластно...
И почти каждые вечер-ночь Лиля ждала любимого в условленный час, завернувшись от холода в плед. Валерий подхватывал её на руки и уносил за огороды — к речке.
— Какая ты красивая, Лиля! Я буду называть тебя Лилея... Ты как нежный цветок, который заворожил меня на всю жизнь. Мы будем жить с тобой, Лилея, долго-долго и счастливо, и умрём в один день, — произнёс он известную фразу.
— Нет... — отозвалась Лиля, — мы будем жить вечно!
Встречались влюблённые всё лето, когда крылатому Валерию не нужно было никуда лететь. А если улетал — Лиля выбегала в огород, смотрела на набирающий высоту самолёт и махала ему рукой.
Все домашние думали, что вот-вот Валерий сделает Лиле предложение, а вскоре и свадебка приспеет. Но что-то долго он ей ничего не предлагал. Потом его отправили в командировку в Казань. А у Лили округлился животик. Тётя Маруся вся испереживалась, но повторяла:
— Ничего, доченька, ничего. Сами вырастим дитё. Ты только не томись. Завяжи горе верёвочкой. Да и какое это горе, Лиля! Ребёнок — радость великая!
— Нет, мама! Не завязывается горе верёвочкой. Люблю его, окаянного! Жить не хочу!
— Ой, что ты говоришь, доченька! Не бери греха на душу!
Вскоре появилась на свет девочка, нарекли её Еленой. Лилька после родов даже ещё красивее стала. Но по ночам плакала, уткнувшись в подушку, чтобы мать и сёстры не слышали всхлипов. И чтобы как-то успокоиться, «завязать горе верёвочкой», начала втихаря прикладываться к стопочке. Видя такое нехорошее дело, мать и Валя пытались увещевать её, умоляли не портить свою молодую жизнь:
— Посмотри, какая у тебя дочурка растёт — красавица! Скоро годик исполнится, уже начала ходить.
Но Лиле никого не надо было кроме Валеры. А потом она стала исчезать из дома, оставляя дочку Вале и матери. Валентина грозила, что заберёт Леночку к себе, пойдёт в опеку, расскажет, какая она никчёмная мать, и лишит Лильку родительских прав. Однажды подшофе Лилька гневно крикнула Вале:
— Ну и забирайте! Вый­ду замуж, ещё рожу!
И Лилька отказалась от ребёнка.
Валентина с Василием, уже женатые, оформили документы, собрались и уехали с ребёнком в Красноярск, подальше от Лилькиных глаз.
Сначала в трезвом состоянии Лилька плакала, скучала по маленькой дочке, но потом с новым ухажёром забылась... Она ушла из родительского дома, поселилась с пьяницей Борькой в избушке на окраине села. Тётя Маруся к тому времени слегла и не поднялась. Светланка осталась в отцовском доме, вышла замуж за хорошего парня, родила сына.
И вдруг через пять лет в село заявился лётчик Валерий. Друзья-пилоты написали ему письмо, что Лиля родила дочь. Он сразу пошёл в дом к Светлане, спросил:
— Где моя дочь?
Светлана отрезала:
— Не знаю! Уехали!
Валерий немного погрустил, пообщался в ресторане с друзьями и улетел домой в Рязань.
Прошло время. Будучи уже сама замужем, я шла по улице, и вдруг меня кто-то окликнул. Я остановилась, поозиралась по сторонам и увидела какое-то странное существо, которое сидело возле магазина в валенках — в тридцатиградусную-то жару, в шерстяном платке, повязанном по самые брови, с коробкой для милостыни в руках. Женщина смотрела на меня виновато-просительным взглядом. Приглядевшись, я узнала глаза-смородины... Это была Лилька. Из красавицы она превратилась в старуху. Я не могла вымолвить ни слова и, положив в коробку деньги, быстрым шагом пошла прочь.
Позже раза два я подходила к этому месту. Меня тянула туда какая-то неведомая сила, но Лили там уже не было. Потом узнала, что она ушла в мир иной. И сейчас, когда я вижу статную, красивую молодую женщину с тёмными глазами, мне часто вспоминается девушка Лилия, этот нежный цветок, который когда-то расцвёл на поле жизни...

Лариса КАТАЕВА
Абакан