Не я бью, верба бьёт!

№ 73 (23930) от 19 апреля
Не я бью, верба бьёт!
Фото: Александр Колбасов, «Хакасия»

…Нынче с особым удовольствием побывал на празднике Чыл Пазы. Всё смешалось, перепуталось в вихре праздника! Чего тут только не было! И везде народ, народ, народ… И вдруг я увидел скромно сидящую на стульчике под тополями девушку, а перед ней, на самодельном столике, пучки белой пушистой вербы.
Она, девушка эта, в голубой шапочке, одна только предлагала вербу, что первой напоминает нам своим лесным медовым запахом о приходе весны. Я невольно остановился, вспомнив о Вербном воскресенье. Когда же оно будет-то? И переадресовал этот вопрос девушке. «Да скоро, — приятно улыбнувшись, скромно ответила она. — Уже 21 апреля…»
Я вспомнил свой прошлогодний поход за вербами — там, в любимом мною Ермаковском районе... День выдался тогда яркий, но предгорья Саян есть предгорья Саян. Чудное сочетание получилось: на календаре — апрель, солнце уже ласкает по-майски, а снежных валунов ещё — как в марте. Проталины здесь, в пойме Ои, редки, и те полны талой водой — не наступить. А снег, с виду такой крепкий, как подмоченный, но успевший высох­нуть сахар, — хрясь! — проваливается вдруг под ногой, и ты — по колено в холодной талой воде. Но вот тянет-таки добраться до обнажившегося берега Ои, постоять, посмотреть на мутную, набирающую весеннюю силу воду. По траве бегут переливчатые полупрозрачные ручьи, и мини-водопадики булькают в широко шумящую муть поднявшейся Ои. Пахнет в прохладном воздухе берестой, трепещущей язычками на ветерке, мокреющим в листопадной луже тальником и даже, кажется, медуницей.
Утром ещё на опушке, что за просыпающимся селом, увидел я, по-дет­ски вздрогнув в душе от радости, нежный взрыв: зелёный-зелёный на белом снегу, среди кротких проталин, высокий вербный куст. Он так манил к себе своей художественной изящностью, что я в который раз понял, за что мы, взрослые, любим весну.
И пошёл я, невзирая на мокрый проваливающийся снег, на живописный берег Ои, где у берёзовой рощицы и тальниковых зарослей, на небольших взгорках, давним семей­ством растут пушистые вербы. Ох, и рано они нынче заневестились, доверчиво обрадовавшись по-майски нежному солн­цу — здесь, под прибрежной горой, — это в самом-то начале сибирского апреля. Но жизнь не остановить. Вижу: за грязными колеями, оставленными с осени машинами, что возили с поля кукурузу, под раскидистыми кустами на синевато-рыхлом льду насорено, как деньгами, запашистыми вербными серёжками. Видать, это ночной ветер заигрывал с гибкими, весёлыми вербочками.
Иду, без огорчения чертыхаясь, по снежно-мокрой тропке. И вот они справа снова, вербы. Но не стройно-тонкие, а какие-то покорёженные, узловатые, толстые и короткие в стволе. Наверное, оттого, что в прохладном тесном овражке растут? И серёжки этих верб оказались другие — бархатно-чёрные, но тоже по-своему симпатичные.
Бесконечна природа в своей выдумке! На выходе из овражка, поближе к Ое, скрывающейся за рослыми кустами калины, три вербы пушились уже серенькими серёжками. И стволы этих кустистых верб были вытянутые и светлые, не как в овраге — мокро-чёрные. Передо мной стояла серебристая верба.
Ещё несколько неловких прыжков, хлюпанья по снежной талой воде — и я на подсохшей от солнца и ветерка полянке. Вот это да, вот это да! Среди холмиков с блёклой травой, чуть впереди меня, не верба — настоящая царица. Многоствольная, стройная, высоченная и золотистая. Серёжки — в нежной солнечной пыльце, на запах медовые. Притягиваю ветку, пушистую и щекочущую, к лицу — земной рай! Не хватает только звука грузных майских пчёл. Но они ещё не появились. Как колышет на ветру эту роскошную, с золотыми серёжками, вербу! На белизне снега и синеве неба она как сама нежность весенней земли.
А чуть поодаль, над самой бегущей холодно-мутной водой Ои, стоит верба скромная — тоже с жёлтыми серёжками, но не золотистая, а как бы выцветшая. Это сколько же цветов и оттенков имеет наша сибирская верба? Я оглядываюсь: вон они, нежно-зелёные, чёрно-бархатистые, серебристые, золотистые, бледно-жёлтые… Почему я раньше отчётливо не различал такого сказочного разнообразия?
… Я принёс домой букет, составленный из разноцветных вербных веток. А в центре прямо-таки водрузил несколько веток золотисто-медовой вербы-царицы.
Душа по-тихому ликовала. Не знаю, кому-то понятна будет эта незаметная весенняя радость или нет? Ещё на улице одна пожилая женщина, увидев мои мокрые, просящие «каши», поношенные зимние ботинки, неодобрительно покачала головой. Она заметила только это, а не веточный букет ароматных серёжек. Но кто мог в тот миг повлиять на моё почти майское настроение?
И как будто из сказочного сна детства зазвучали в моей обласканной солнцем душе слова, сказанные когда-то бабушкой в Вербное воскресенье: «Не я бью, верба бьёт, чистая, белая, будь здоров на весь год!»
…Я вспомнил всё это и тут же, ещё не отойдя от девушки, продающей пучки белой пушистой вербы на гранатового цвета ветках, уже решил для себя, что накануне Вербного воскресенья непременно нынче схожу на растаявшую протоку реки Абакан, чтобы среди старых тополей и спящих ещё черёмух отыскать вербу — первую, дарящую нам цвет и медовый запах проснувшейся, с пением птиц и наконец-то греющего солнца, долгожданной весны.

Валерий ПОЛЕЖАЕВ



Просмотров: 1720