Знаете, журналист — отчасти… геолог. Как радуется искатель земных недр, открыв ценное месторождение, так — и наш брат, раскопав чей-то талант, а то, не дай бог, так и окажется человек без заслуженного признания. Причём такой архискромный, как Владимир Попов, которого пришлось буквально вытаскивать из этого самого: «Да какой я поэт? Так, по случаю кропаю…»

Владимиру Викторовичу солидные 65 лет, и все эти годы он не изменял Абакану. Учился в школе № 18, рос с двумя сёстрами в дружной семье Виктора Иннокентьевича и Александры Васильевны Поповых. Детство — как у всех в те годы: в меру прилежное, не в меру подвижное, «самое читающее в мире» (А в СССР так и было. Дорога в библиотеку у нашего поколения была нахоженной донельзя). И — рисовал. Всегда и везде: «Всё, что вижу, что в голову придёт». Так что сначала — об этой Володиной ипостаси. Отчасти эта хорошая «зараза» генетическая. Один его дядя — известный в Хакасии художник Георгий Никоненко, другой — скульптор в Новокузнецке, тётя — модельер-дизайнер. И вполне закономерно, что после школы Владимир поступил в Иркутское художественное училище. Но по ряду причин (в том числе, что профессия эта была невостребованной, как ему казалось) бросил. Заменил «на железки», 25 лет отработав на Абаканском механическом заводе — от слесаря до начальника цеха. Немного поработал и главным механиком на Таштыпском карьере. На пенсию не отпускали достаточно долго — некем было заменить…
И все эти годы Владимир Попов не только рисовал для души, но и где-то «на заре туманной юности», в конце шестидесятых, получил диплом первой степени на всесоюзной выставке декоративно-прикладного искусства. И, повторим, все годы внимательно следил (и следит!) за художественными выставками Хакасии. Объяснил доходчиво: «Если в футбол в детстве играл, всё равно футбол смотришь». Много у нашего героя талантливых друзей-художников, в частности, расписывающая сегодня храмы заслуженный художник РХ Татьяна Коваль. А свои картины? «Раздарил…» — говорит. Похоже, налево и направо. Да и пусть люди радуются.
Надо сказать, обе музы Попова дружно шли рука об руку. Стихи писал тоже с детства, в юности — особо интенсивно. «Находит…» Как это в песне нашей молодости? «Пусть твердят, что пишет каждый в 19 лет…» Но талант дан далеко не каждому. А Владимира точно боженька в макушку поцеловал. (И это не считая «датских» стихов по заказу многочисленных друзей и родственников, как и картинки «по случаю», включая своеобразную обязательную забаву тех лет — стенгазеты.) Но однажды Володя всё же послал стихи то ли в журнал «Работница», то ли в «Крестьянку», уже запамятовал (периодику отец выписывал). Опубликовали. «Поначалу хвастался ходил… А потом журнал куда-то пропал», — смеётся Владимир Викторович. Кстати, участвовал (и победил) он и в конкурсе «Весёлые истории», который проводила несколько лет назад газета «Хакасия».
А по большому счёту самый «большой счёт» у Попова — к собственным стихам. Вроде Пушкина — напишет и начинает бесконечно переделывать, уточнять, добиваться максимального совпадения внутреннего состояния со словами. «Иногда по полтетради извожу. И, понятно, вокруг да около фраз появляются рисуночки, закорючки всякие…» Но лучше об этом скажут сами стихотворные строчки:

Что-то скучно рифмуешь и пишешь,
Нанизаешь словесную нить,
Золотого созвучия ищешь,
Но не сразу дано находить.

А ведь хочется главного сразу —
Вот и ждёшь драгоценный посыл,
Чтобы выстроить яркую фразу,
Ту, что разум в потёмках забыл.

И не часто, в знамениях свыше,
Наконец-то увидишь предлог:
Среди кучи бездарных пустышек
Докопаться до искренних строк.

Осталось сказать, что у Владимира Попова дружная, а к этим годам и большая семья: любимая жена Лариса, не менее любимые дочери Ольга, Полина и Антонина, зятья, три внука и четыре внучки. Скучать некогда. Тем более каждый день таинственно полон красками, строчками, по-прежнему ценимыми книгами и встречами.

Татьяна ПОТАПОВА

* * *

Владимир Попов

Этюд

Дождь осенний, промозгл и зябок,
Стелет лужами по земле.
В аромате забытых яблок
Дремлет сад в непролазной мгле.

И траву, и деревьев листья,
Хмуря тучи на белый свет,
Осень мажет небрежной кистью
В ненавязчивый рыжий цвет.

Как в потёртой багетной раме,
В обрамленьи ветвей и стволов,
На плечах у святого храма
Мокнут луковки куполов.

И купаются в позолотах,
Блеск их радостью оглашён.
Словно там, на высоких сводах,
Благодатный огонь сошёл.

Чудо

Уснуть зимой, проснуться в пике лета
(Бывают же на свете чудеса).
Открыть глаза в преддверии рассвета,
Когда с травой сливается роса.

Когда в полях из тёмных силуэтов
В букеты превращаются кусты
И раннему божественному свету
Навстречу улыбаются цветы.

И, прикрывая крылышком ладони,
Оставив за спиной земную блажь,
Зажечь свечу у маленькой иконы
И прошептать смиренно «Отче наш…»

Прожить счастливый день и прежде
Луны и звёзд ночного торжества
Закрыть глаза с молитвой и в надежде
Проснуться накануне Рождества.

Встреча

Познакомились в одночасье,
Просто встретились невзначай.
Тем же вечером на террасе
Пили с мёдом зелёный чай.

Сад дышал леденцовой мятой,
Разгоняя сомнений мрак,
Становилось уже понятно —
Эта встреча не просто так.

И хотелось руки коснуться,
Тонких пальцев понять полёт.
Когда ты в голубое блюдце
Подливала янтарный мёд.

Полночь выплыла на середину
Чьих-то снов и красивых грёз.
И цветущему георгину
Не мешало цветенье роз.

Ночь казалась такой недолгой,
Расставались уже по росе.
И пчела золотой заколкой
Заблудилась в твоей косе.

* * *
Под горою грустит деревушка
В окнах тускло горят огни.
На три улицы — две избушки
И ворота на всех одни.

Нет ни адреса, ни названий
И на карте её не найдёшь.
Здесь следами пустых обещаний
Поселилась чужая ложь.

И среди нужды и разрухи
(Не ищите жильцов вины)
Доживают четыре старухи
И один инвалид войны.

Щурят щели пустые срубы
Почернели без крыши они,
И дрожат у старушек губы,
Вспоминая былые дни.

И с надеждой смотрят в окошки —
Ждут гостей и пекут пироги,
Но заносит песком дорожки
И не видно вдали ни зги.

* * *
Мазок к мазку ложатся краски,
Такой вот в буднях поворот.
По чьей-то дружеской подсказке
Пишу фруктовый натюрморт.

В сезон метельных хороводов,
На поводу у куража,
Творю дыхание природы
Палитрой красок ворожа.

Кисть винограда, горстка вишни,
Цветка тепличного бутон.
И для компании не лишний
Ножом поверженный лимон.

Два яблока наливом дразнят,
Бока их сочны и круглы.
И цветом приближают праздник,
Стирая серости углы.

Уменье сразу упрощало
Понять процесс наверняка.
И недомолвки исправляла
Привычки лёгкая рука.

Вот и закончено творенье,
Достигнув нужной высоты,
Друзья несут на стол варенье
И верный чайник от плиты.

Разгул зимы не исключая,
Понятен нам её минор,
Но дорог за горячим чаем
О лете долгий разговор.

А за окном, сутуля спины,
Деревья вяжут кружева.
И тлеет мёрзлая рябина
Под снегом видная едва.

Дом

Построил дом в застенчивой глуши…
Сложил фундамент из красивых фраз —
Из тех, что говорил уже не раз
И что ничьей не тронули души.

Поставил стены из забытых строк,
Которые небрежно посвящал,
И из того, что там же обещал,
Накинул сверху ветхий потолок.

Завесил окна паутиной снов,
В них скудно всё и как-то невпопад,
Там не было видений про любовь
И даже, чтобы был кому-то рад.

И дом стоит холодный и пустой,
И все его обходят стороной.