«Терзаемся, чтобы объединиться...»

№ 226 – 227 (23833 – 23834) от 29 ноября
На одном из съездов хакасского народа. На одном из съездов хакасского народа.
Фото из личного архива Г.И. Майнагашева

Такими мудрыми словами, вынесенными в заголовок, один из современников потом характеризовал мозаику человеческих отношений 1920 — 1930-х годов.


Частью оных являлось массовое стремление людей разных национальностей воздействовать на окружающий мир в интересах своего этноса. Это явление называется национальным движением, целью которого было освобождение, объединение людей по национальному признаку и решение народами собственных экономических, политических или языково-культурных задач. Для Хакасии, к примеру, оно безусловно состояло из деятельности национального представительства по консолидации своего общества и его самоопределению, а также усилий самих хакасов по улучшению социально-культурной жизни. Данная проблематика уже изучалась местными историками.
Между тем, объявленное коммунистами в качестве одного из принципов существования СССР равенство народов являлось зачастую декларируемым и в первые десятилетия советской власти вынуждало национальные элиты бороться за свои права и свободу. Деятельность их в этом направлении отечественными историками представляется весьма ограниченно. Так, в Хакасии по-прежнему игнорируются непростые отношения лиц разной национальности, местных жителей и пришедших коммунистов, что, несомненно, упрощает и даже фальсифицирует историю этого региона. Такое освещение прошлого заставляет нас вернуться к реалиям действительной жизни хакасского общества и попытаться, наконец, обобщённо высказаться по этому вопросу.

В начале было слово...

Представляя собой сообщества людей, живущих в родстве с природой, занятых в основном собственным сохранением и воспроизводством, коренное население прежде всего стремилось к консолидации своего социума, разбросанного по трём уездам двух губерний, определению его правового положения. Впервые возникшее как следствие ослабления Российского государства в результате Русско-японской войны национальное движение, начиная с 1917 года, действительно заявляло себя посредством съездов инородческого представительства, которое приветствовало падение самодержавия.
Располагая слабыми возможностями для консолидации и суверенизации, хакасская общественность, независимо от политической окраски существующей власти, вынужденно находилась у неё на службе. Но искомое взамен создание определённой национальной территории со своим «степным» самоуправлением так и не состоялось. Вызванное Гражданской войной затягивание сибирскими управленцами признания этого важнейшего принципа существования народа заставило хакасов подчинить свои интересы выживанию, которое решалось путём приспособления к новым жизненным реалиям.
Сосредоточившись в основном на просветительстве неграмотных скотоводов, местная интеллигенция была не в состоянии в полной мере отстаивать экономические и культурно-национальные интересы своего народа. Само распространение здесь советской власти сдерживалось прежде всего отсутствием соответствующих работников из числа коренного населения. Внешне, на официальном уровне, национальные отношения в Хакасии, отношения между хакасами и коммунистами смотрелись вполне пристойно. В частности, советское государство с самого начала декларировало защиту земельных интересов, а затем решало социально-культурные вопросы инородческого населения.

Обострение отношений

Обусловленные издержками русского заселения, появлением красных партизанских отрядов и лишь затем большевистской политикой военного коммунизма первые протесты инородцев были инициированы отдельными представителями коренного этноса. Их знакомство с идеями сибирских просветителей вело к пробуждению национального самосознания. В основном же мотивы поведения хакасов определялись внешним фактором — политикой государства, деятельностью его представителей и просто лиц, пытавшихся решить свои проблемы за счёт коренного населения. Переселение из голодных регионов страны в начале 1920-х годов приняло стихийный характер, форму «повального бегства» целыми деревнями. Проникновение русского населения в глубь территории, заселённой хакасами, сопровождалось захватами их земель, что затрудняло развитие традиционного хозяйствования местных скотоводов, вызывало у них недовольство властями и переселенцами, переходящее в откровенную вражду. Воспринимая землю как свою собственность и отстаивая право на неё, наследуемое от предков, определённые лица и целые общества хакасов отказывали русским переселенцам в предоставлении земли, пытались организовать их выселение за пределы инородческой территории. Но предпринимаемые усилия, натолкнувшись на апатию бедноты, быстро угасали.
В то же время, осуществляя зачистку территории от остатков колчаковцев, советские воинские отряды, случалось, изымали у местного населения продукты и имущество, а по подозрению в контрреволюционности прибегали к уничтожению не только отдельных жителей. Несмотря на то, что ощущение враждебности не было для хакасов постоянным и охватывающим всё их общество, появление вслед за повстанцами воинских частей, отрядов милиции и коммунистических ячеек встречалось населением со страхом и настороженно.

Национальный протест начала 1920-х годов

Протестные настроения инородцев вылились в своеобразную форму поведения, почти лишённого политической окраски. Инородческое повстанчество представляло множество мелких групп, успешно грабивших население, кооперативные и советские учреждения и исчезавших при появлении вооружённых представителей новой власти. К весне 1921 года выдвинутые против восставших крестьян воинские силы уничтожили очаги их сопротивления, но разгромить инородческое повстанчество, которое поддерживалось населением, оказались не в силах. Требуя в кратчайшие сроки выдать повстанцев, вооружённые лица распространяли слухи о нахождении в каком-либо селении «банды», врывались в него, подвергая жителей арестам и расстрелам, а затем мародёрствовали. Бесчинства осложнили обстановку настолько, что инородцы стали собираться на сходы, которые выносили постановления о создании для их проживания новой административно оформленной территории.
К этому времени обозначились и отрицательные последствия принятия чрезвычайных мер в проводимой советской властью продовольственной и налоговой политике. Взимание продразвёрстки, а затем и продналога привело к тому, что из-за постоянного недоедания среди хакасов стал распространяться тиф. Заготовки скота сопровождались его гибелью и резким ухудшением отношения населения к коммунистическому режиму.
Наблюдаемое среди хакасов сопротивление государственной продовольственной политике являлось часто более успешным, чем среди русских крестьян. Используя знание местности, коренные жители, когда начиналось выявление объектов налогового обложения, перегоняли скот из одного района в другой и тем самым затрудняли его учёт. Порой главными действующими лицами этого саботажа становились сельские власти.
Недовольные советской властью хакасы стали уходить в горы или тайгу. Вместе с мужчинами скрывались (или увозились) и женщины, которые являлись не только соучастниками вооружённой борьбы и ограблений, но и организаторами семейного очага. Обеспокоенные власти для выяснения причин этого явления и ознакомления с нуждами населения создали чрезвычайную полномочную комиссию. Деятельность её способствовала переходу к мирной жизни некоторых повстанцев и показала, что мирное сосуществование инородцев с русскими и советской властью возможно лишь на платформе национального суверенитета. Осенью 1921 года Енисейский губернский комитет РКП(б) согласился с необходимостью образования самостоятельной единицы из хакасских волостей. Но процесс создания нового административно-территориального образования был временно прерван начавшимся взиманием продовольственного налога, что отнимало все силы коммунистов, а вмешавшаяся в отношения с инородцами военщина рецидивами красного бандитизма способствовала новому распространению повстанчества.
Несмотря на попытки отдельных советских служащих из коренного населения влиять на повстанчество, в целом национальная интеллигенция воздействия на него почти не имела. Лозунг «За самостоятельность инородцев или независимость Хакасии», вероятно, был придуман русскими повстанцами для привлечения новых сторонников. Повстанчество, называемое коренными жителями «хасхылар» (народные защитники и мстители), являлось одновременно вооружённой борьбой с представителями советской власти, её воинскими отрядами и уголовным бандитизмом.
При этом повстанчество воспринималось инородцами в их отношениях со властью в качестве второстепенного и запугивающего фактора. Оно не только на какое-то время выступало в качестве защиты местного населения от очередного насилия, но и своеобразной формой сохранения его традиционного образа жизни. Возможно, это явление способствовало ускорению национально-государственного строительства.

Александр ШЕКШЕЕВ,
кандидат исторических наук
Абакан

(Окончание следует)



Просмотров: 1541