Очевидно, в силу особой ментальности наше общество долго привыкало к тому, что даже новорождённый ребёнок имеет все гражданские права и, значит, нуждается в их защите. Этим и занимается институт российских омбудсменов, то есть детских правозащитников. А защищать детей, как выясняется, есть от чего.
В чём меня убедил только один день, проведённый в посёлке Усть-Абакан вместе с уполномоченной по правам ребёнка в Республике Хакасия Ириной Ауль и её помощницей Татьяной Вальд. В первую очередь, как ни странно, защищать приходится от собственных родителей, которые, видимо, до сих пор рассуждают по древнему принципу: «Моё дитя: хочу с кашей ем, хочу с маслом пахтаю»...
Сразу отмечу, что такой формат общения, как выезды в города и районы республики для встреч с гражданами и непосредственно детьми, Ирина Евгеньевна инициирует несколько раз в месяц. По её мнению, так легче разобраться в той или иной проблеме, так как иногда «на местах» кое-что замалчивается. В результате ситуация доходит до критической точки. Что и подтвердила информация, полученная во время встречи с директорами школ и сотрудниками социальных служб района. Вот только несколько примеров.
Учителя заметили, что девочка из семьи выходцев одной из республик Средней Азии пропускает уроки каждый вторник и четверг. В чём дело? Оказывается, в эти дни по расписанию английский язык. Мнение отца: «Не нужен нам английский, нам бы русский выучить». А когда копнули глубже, оказалось, что дело не в английском, у девочки серьёзные проблемы с глазами: она слепнет. Но перевести её в специализированную школу-интернат для детей с нарушением зрения по закону можно только с согласия родителей. А они этого согласия не дают, то есть налицо нарушение прав ребёнка. Ирина Ауль пообещала лично связаться с главами местной диаспоры, чтобы они убедили своих соотечественников в необходимости всерьёз заняться здоровьем дочери.
Елена Баравлева, замглавы администрации по социальным вопросам Усть-Абаканского района, рассказала о случае, когда нескольким структурам (органам опеки и попечительства, комиссии по делам несовершеннолетних, миграционной и паспортно-визовой службам) в экстренном порядке пришлось разрешать ситуацию девочки, родители которой — беженцы с Украины, приехали в Хакасию два года назад. И только сейчас, когда ребёнку нужно было сдавать ОГЭ за девять классов, выяснилось, что у неё нет паспорта, и для закона она никто и звать её никак. «Мать тяжело болеет, — продолжает разговор Наталья Васюкова, руководитель районного управления образования,— а отцу не до этого. Вот и пришлось всем вместе постараться, чтобы девочка получила паспорт и сдавала экзамены на законных основаниях».
— Сам по себе аппарат уполномоченного в шесть человек погоды не сделает, — говорит Ирина Ауль, вручая Елене Сафоновой благодарственное письмо за подписью главы правительства Хакасии Виктора Зимина. За плодотворную работу, направленную на соблюдение прав и законных интересов детей. — Мы активно сотрудничаем с такими вот людьми, которые помогают нам на общественных началах: они есть в каждом муниципалитете. Развиваем деятельность детских советов: иногда ребёнку легче рассказать о своих проблемах другу или подружке, чем взрослому человеку. Особенно, если эти проблемы — с родителем или учителем. Есть у нас коллеги, которые входят в так называемую рабочую группу по предотвращению неправомерного вмешательства в дела семьи. Что греха таить, кое-где сотрудники КДН почему-то забывают, что их структура называется «Комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав». Может, потому, что в эти комиссии, в основном, обращаются взрослые. А вы почитайте обращения детей! Это же сплошной крик о помощи.
Крик о помощи… А если не докричаться? В одном из сёл района арестованы родители 9-месячной девочки и её брата, которому два с половиной года. Он был обварен кипятком, а у сестрёнки проломлен череп. Несколько дней малыши исходили криком и медленно умирали. И никто (никто!) из соседей не вмешался! Наконец у кого-то, видать, всё-таки проснулась совесть — приехали полиция и скорая помощь. Дети в больнице, родители под следствием. Спите и дальше спокойно, дорогие односельчане…
Что с нами происходит, люди? Русская деревня всегда была мерилом нравственности, совестливости и доброты.
В одном из районов произошла нестандартная, но от этого не менее горькая история. Всё селение — взрослые и дети — ополчилось на 11-летнего мальчишку. «Малолетний бандит, вор. И вся семейка у них такая, дети уголовника. Уберите из нашей деревни это исчадие ада куда угодно, но чтобы его здесь не было». Вот такой закрученный сюжет! Хотя понятно, что ребёнок не рождается хулиганом и воришкой, а 11 лет — отнюдь не тот возраст, когда можно и нужно ставить клеймо неисправимого преступника, этакого местного Соловья-разбойника.
В семье пятеро детей. Трое мальчиков, две девочки: 11, 10, 9, 7 и 5 лет. Папа отбывает очередное наказание. Мама аккуратно ездит на свидания, после чего рожает очередного ребёнка. Сама при этом производит впечатление человека, о котором говорят: «Ума палата, да ключ потерялся». Беспомощна перед подрастающими детьми. «Я не знаю, что с ними делать». Может, так случилось потому, что сама не знала, что такое настоящая семья и родительская любовь: воспитывалась у бабушки, потом у тёти. Не может, не умеет защитить своих детей, и поэтому они проявляют агрессию в её адрес. Не можешь купить телефон — разобьём твой. И разбили. В общем, не семья, а находка для психолога — срочно необходима коррекция детско-родительских отношений.
А что же «второй дом» — школа? Ведь если дома плохо, ребёнок ждёт защиты от учителя. Но там тоже все считают, что Митю (имя изменено) нужно убирать — ведь он держит в страхе весь коллектив. Что не помешало трём старшеклассникам схватить его за руки, за ноги и держать над раскрытым окном. Типа: сейчас полетаешь. А у него проблемы с эндокринной системой, лишний вес, из-за чего постоянные насмешки. В результате мальчишка превратился в озлобленное существо, в волчонка, который ждёт от окружающих только обид. В местные органы полиции было подано множество заявлений. Митю увезли в Красноярский центр временной изоляции несовершеннолетних, после возвращения он вёл себя тихо, закончил учебный год. Теперь смертным боем стали биться младшие братья...
— Конечно, постараемся помочь, — подводит итог этой истории Ирина Ауль. — Троих младших отправят в муниципальные летние лагеря (главное, чтобы не всех вместе), а Митю устроим в спецучреждение, где будет сыт, обут, одет, будет учиться и одновременно приобретать специальность. Не верю, что в 11 лет ребёнок неисправим. Меня другое поражает: ни в селе, ни в школе не нашлось ни одного взрослого, вменяемого, адекватного человека — мужчины, который бы сказал мальчишке: «Знаешь, парень, в жизни бывает всякое. Но ты попробуй хотя бы раз не отвечать злом на зло, ударом на удар. Увидишь, станет легче, а я тебе помогу».
…Всю обратную дорогу мы молчали. О чём говорить? О том, что я ещё раз убедилась, насколько беззащитна порой жизнь ребёнка. И как же нелегка работа и горек хлеб тех, кто стоит на защите детских интересов и прав. Сил вам и мужества!
Маргарита ЛОГИНОВА
Усть-Абакан
